Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика] - Найо Марш

— Я взял тот заказ, — заметил он. — Первый сеанс назначен на завтрашнее утро. Мне и в голову не приходило, что придется работать в этом районе.

— А где это?

— Велбек-стрит. Ты же не думаешь, что Симингтон-Коул будет оперировать где-нибудь на окраине.

— Возможно, он там и не живет. Просто несколько человек снимают один дом.

— Ну уж не такой это человек. По крайней мере, я должен прийти по этому адресу. Два сеанса в неделю, пока я не закончу работу.

— Сколько времени это может занять?

— Бог его знает. Может быть, и никогда не закончу.

— Обязательно сделаешь. Ты просто обязан! Это твоя первая настоящая работа. Все говорят, что портрет — это твое призвание. Какое всем дело до того, будет ли он выполнен в академической манере или нет? Не надо так, Том! — она повернулась и обняла его рукой. — Том, дорогой, ты скоро станешь знаменитостью!

— Меня тошнит от твоих слов!

— Ну почему? Почему я не могу желать тебе успеха?

— Не будем больше об этом! — Но по всему было заметно, что ее слова доставили ему удовольствие. Они еще долго сидели у камина, болтали, строили радужные планы на будущее, и блики огня отражались на их лицах.

Глава 8

На следующее утро Симингтон-Коул должен был начать позировать Тому. Все оказалось не так страшно, как он предполагал: хирург-офтальмолог не стал ставить ему никаких условий. Все было оставлено на усмотрение Драммонда. Ему стало известно, что этот портрет должен был занять место в медицинской школе госпиталя Святого Эдмунда и будет оплачен из фондов научного общества, пожелавшего отметить выдающийся вклад Коула в хирургию глаза. Рисунок Тома попался на глаза инициативной группы, назначенной для поиска подходящего художника. Они были от него в восхищении, а, кроме того, желание сэкономить средства, приглашая начинающего художника, развеяло у них последние сомнения.

Несмотря на то что композиция портрета была целиком оставлена на усмотрение Тома, он все равно не был удовлетворен. В хорошо обставленной квартире хирурга, расположенной над его приемной, не оказалось ни одной комнаты с подходящим освещением, и Драммонд потребовал, чтобы в дальнейшем Коул позировал ему в студии. В тот момент он не задумывался о довольно плачевном состоянии самого дома, но, к его удивлению, хирург согласился.

— Естественно, — сказал он. — Для меня это не секрет. Необходим верхний свет, не так ли?

— Боюсь, что моя студия не очень этому соответствует, но свет также зависит от соотношения размеров окна и комнаты.

— Мне эти окна казались довольно большими, — заметил Коул, улыбаясь, — на одни только шторы уходит уйма материала.

— Трудно объяснить, — сказал Том, оставив надежду обосновать собеседнику свое требование, — но я просто не смогу работать при таком освещении.

— Хорошо, я согласен. Может быть, прекратим сеанс?

— О нет. Мне хотелось бы набросать основную идею композиции, — печально улыбнулся художник. — У меня в студии нет такой обстановки.

Симингтон-Коул окинул его проницательным взглядом, но ничего не ответил, и дальнейшее позирование продолжалось в полной тишине.

Два дня спустя хирург-офтальмолог появился на Морнингтон Крессент. Он спокойно воспринял окружавшую обстановку, не вступал в пререкания, хорошо держал позу, не рассматривал и не критиковал первый, грубый набросок своего портрета, а просто записал себе в дневник дату следующего сеанса. Затем уехал, сопровождаемый взглядом хозяйки дома, которая все это время созерцала из окна непривычный вид стоявшего у входа роскошного «роллс-ройса».

Сеанс проходил сразу после обеда, и после его отъезда Том продолжал работать до тех пор, пока не начало смеркаться. Работа над портретом развеяла его дурное настроение, занятия живописью доставляли ему чисто физическое удовольствие. И когда в комнате появился Кристофер Фелтон, он был весел и оживлен. Тот задержался перед будущим портретом и некоторое время мрачно рассматривал его.

— Томас Драммонд, Королевская Академия, — сказал он со злобой.

— А почему бы и нет?

— К тому времени, когда его закончат, это будет Посмертное завещание.

— Ну и что из того? Слушай, Крис, я собираюсь зарабатывать этим на жизнь и не могу себе позволить делать только то, что мне нравится. Ни один профессионал этого не может. В любом случае я занимаюсь этим с удовольствием.

— Лично я, — парировал Фелтон, — лучше начну писать рассказики для журналов.

— Тогда в чем же дело? У тебя бы неплохо получилось.

Они обменялись свирепыми взглядами. «Опять начинаются эти глупые ссоры», — подумал Том. Только сейчас он понял, как сильно устал, к тому же он опаздывал на встречу с Паулиной. Он заставил себя привести в порядок краски, промыл кисти и убрал их на место.

— Ты остаешься? — спросил он с порога.

— Не знаю. Какою черта ты меня об этом спрашиваешь? Тебя это не касается.

— Мне наплевать на твое паршивое настроение. Твоя лень касается только тебя одного. Если соберешься куда-нибудь, получше разведи огонь в печи. Прошлый раз он совсем погас.

Его просьба осталась без ответа. Он ушел и уже был по горло сыт истериками Фелтона, чье поведение стало совсем неуправляемым.

В ту же минуту, когда они захлопнули дверь, Паулина заметила дым. Света нигде не было, дом казался пустым, и они стояли в темном холле. По мере того как Том с Паулиной стали подниматься по лестнице, дым становилось все сильнее.

Юноша распахнул дверь студии. Клубы дыма, окутывавшие красно-золотистое мареву вырвались наружу, и послышался характерный треск.

— Пожар! — заорал Том. — Быстро! Бежим!

Паулина буквально скатилась с лестницы и выскочила на улицу. Она заметила несколько зевак, показывавших на верхний этаж. Вдалеке маячила убегающая фигура человека.

— Пожар! — пронзительно закричала она.

Ей показали на убегающего человека.

— Он побежал за пожарными. Кто-нибудь остался в доме, мисс?

— Да, Том. — Она хотела вернуться в дом, но двое мужчин преградили ей путь.

— Лучше не возвращаться!

— Но я должна! Я должна ему помочь. Пустите меня!

Она вырвалась из их окружения и исчезла в доме. Один из двоих устремился за ней, а второй пожал плечами и отвернулся. На лестнице клубы дыма сгустились, а треск горящего дерева стал просто оглушительным.

— Том! — закричала Паулина, охваченная ужасом. Когда до нее донесся ответный крик, ее колени подкосились и она, рыдая, прислонилась к перилам.

— Возвращайся на улицу, — крикнул ей сверху мужчина. — Не путайся под ногами! Иди вниз!

Он уже добрался до верхней лестничной площадки, и тут путь ему преградили сваленные в кучу холсты, палитры и другие незнакомые предметы. Сильно кашляя, в горящей одежде в дверном проеме появился Том. Он стал сбивать пламя руками, а потом упал на перила. Мужчина сорвал с себя куртку и, стараясь погасить тлевшую на нем одежду, плотно укутал юношу, подталкивая его к лестнице.

— Вниз! — тяжело пыхтел он. — Пошли вниз!

Том вывернулся и схватился за вещи.

— Берем только картины, — прохрипел он. — Остальное не важно.

Они стащили их вниз по лестнице и выскочили на улицу как раз в тот момент, когда под звон колокола из-за угла показалась пожарная машина.

Через полчаса пожар был потушен. Пожарные не дали ему распространиться за пределы студии, и затем Том забрал остальные вещи с лестничной площадки. Они немного обгорели и намокли, но не были безнадежно испорчены. Драммонд и его добровольный помощник вынесли из дома пять его картин и незаконченный портрет Симингтона-Коула. Сидя на краю тротуара, Том достал из карманов своей безнадежно испорченной куртки тюбики с краской, карандаши, рисовальный уголь и два блокнота для зарисовок.

Склонившаяся над ним Паулина стала их собирать.

— Смешно было спасать такое добро, — ворчала Паулина сквозь слезы. — Вот краски. Могли бы и сгореть, ничего страшного. Ты не должен был ходить туда.

— Мне нужно было забрать вот это, — сказал он, протягивая ей блокноты. — Возьми и глаз с них не спускай.

Она тут же запихнула их в висевшую у нее на плече сумку.

— Мне казалось, я свободно могу выйти в любую минуту, — объяснил юноша. — Но после того как лопнули стекла, от свежего воздуха пламя разом охватило комнату.

— Ах, Том, не надо было этого делать! Ведь ты мог погибнуть!

— А сама ты что сделала? Я слышал, как тот парень кричал тебе, чтобы ты уходила.

— Я должна была, ведь там оставался ты.

Он взял ее за руку, и она заметила, как его лицо исказила гримаса боли.

— Ты ранен!

— Ничего особенного. На мне загорелась одежда, и я начал сбивать пламя. Тот парень спас мне жизнь, — с этими словами Том кивнул в сторону мужчины, который разговаривал с одним из пожарных. Он был растрепан, мрачен и стоял в одной рубашке.